Луганск бандитский

Статистика о профессиональных луганских преступниках сохранилась крайне мало документов. В годы революции часть архивов была утеряна, а городские легенды о таких темных личностях умалчивают. Складывается впечатление, что в Луганске такой персонаж, как Беня Крик, вообще не мог появиться.

Воры

Когда в 1797 году начал работать Луганский литейный завод, при нем построили много зданий. На территории завода были магазины, колодцы, бани, склады и «арестный дом».

3 сентября 1882 года поселок Луганский Завод совместно с прилегающим к нему селением Каменный Брод был возведен в статус уездного города Екатеринославской губернии и получил название Луганск.

В связи с этим из города Славяносербска, бывшего ранее центром уезда, в Луганск стали переводится различные государственные уездные учреждения. Под «тюремный замок» приспособили дом купчихи Горюновой. Инженер Дедулов определил, что капитальные стены, балки и стропила как самого дома, так и пристроек, прочны и никаких исправлений не требуют.

Из города Славяносербска в Луганск были переведены заключенные. 27 марта 1883 года в городе Луганске состоялось официальное открытие тюремного замка, которое сопровождалось торжественным молебном при большом стечении народа.

На 1 августа 1906 года в луганской тюрьме содержалось 182 заключенных, в том числе:

– общеуголовных – 155;

– за судебными установлениями – 19;

– подследственных в ведении Отдельного корпуса жандармов – 6;

– задержанных чинами жандармерии и полиции в порядке охраны общественного порядка, но не привлеченных к следствию – 1;

– срочных: за нарушение обязательных постановлений – 1.

Большевистская газета «Донецкий колокол» писала в 1906 году: «Группа политических заключенных луганской тюрьмы просит нас обратить внимание на тяжелый режим, введенный в тюрьме.

Тюрьма переполнена. В крохотных камерах-одиночках сидит по 2-3 человека. Во многих камерах нет тюфяков, приходится спать на голом асфальтовом полу. Вместо полагающихся закрытых «параш» стоят обыкновенные ведра, остающиеся и днем, и отравляют воздух непристойным зловонием. Пища отвратительная, обращение со стороны дежурных надзирателей чрезвычайно грубое».

В период революции и Гражданской войны тюрьма работала с перерывами, и в зависимости от установленной в Луганске власти в ней содержались заключенные противоборствующих группировок: большевики, белогвардейцы, члены многочисленных вооруженных формирований.

В 1920-е годы тюрьма стала официально называться Луганским Домом Общественно-Принудительных Работ (ДОПРом).

В охранники луганского тюремного замка набирали отставных солдат и унтерофицеров, обязательно физически сильных мужчин. Им определялось неплохое жалование. Советская власть в первые годы своего существования также пользовалась их услугами, а параллельно готовила свои, молодые, идеологически подкованные кадры. К началу 1930-х годов личный состав Луганского ДОПРа состоял из местных жителей, комсомольцев, выходцев из рабоче-крестьянской среды.

Из-за отсутствия материальных средств здание тюрьмы ни разу капитально не ремонтировалось, и это отрицательно сказывалось на состоянии охраняемого объекта. Нередко бывали случаи, когда заключенные, выломав оконные решетки или дверные коробки, выходили из камер и нападали на надзирателей, рыли подкопы и совершали побеги.

Наверняка, как и по всей бескрайней империи, в луганском «тюремном замке» заключенные пользовались своим собственным языком. Его принято называть арго. Арго строился на русском материале, но из-за многонацио-нальности преступного мира многочисленны заимствования из идиша и немецкого: фраер – «не имеющий отношения к преступному миру», вассер – «опасность», вара – «контрабанда», фарт – «удача», блат – «преступный мир». Через идиш проникает древнееврейская лексика: ксива – «документ», хевра – «шайка», малина – «место сбора воров» (от «малон» – гостиница, приют, место ночлега). Ну, и так далее.

Луганская «Сонька»

В 1906 году из-за политической стачки правительство было вынуждено объявить в Екатеринославской губернии военное положение. В луганскую тюрьму, рассчитанную на 300 заключенных, было брошено более полутора тысяч недовольных. Вскоре начался новый всплеск революционной активности.

В марте 1908 года боевики Луганской организации эсеров убили члена «Союза русского народа» Можаева, в 1909 — «сборщика казенных винных лавок» Миоковича и начальника мастерских Борщева.

Весной 1908 года боевая группа эсеров приняла решение убить начальника луганской тюрьмы Поповенко, который, по слухам, сильно притеснял политзаключенных. Один партиец предложил застрелить начальника тюрьмы, когда тот будет гостить у родственников, назвал адрес и дату. Но преступление сорвалось. По ошибке убили не начальника тюрьмы, а какую-то женщину.

В 1908 году охранка разоблачила в Луганске группу молодых эсеров, которые готовили покушение на жандармского ротмистра Штольдера. Среди заговорщиков была юная Сара Борохович («по-русски – «Соня», как говорила она сама). Полгода она провела в луганской тюрьме. Сара согласилась сотрудничать с охранкой. Ее освободили под гласный надзор полиции.

Девушка внедряется в организации эсеров и социал-демократов. Качество добываемых ею сведений удивительно высоко. «Соня» была двойным агентом. Она успевала выполнять задания и охранки, и партии РСДРП. В 1909 г. по ее информации жандармы изъяли арсенал оружия и бомб, хранившийся у служащего завода Гартмана. Среди результатов деятельности Борохович – разгром подпольного кружка РСДРП и провал нелегальной типографии, которая размещалась в Луганске в подвальном помещении по ул. Казанской.

Сара Борохович со временем становится самым высокооплачиваемым агентом луганской жандармерии. Но когда приходит 1917 год, «Соня» исчезает из города навсегда .

После февральской революции полиция была распущена. На свободу вместе с политзаключенными вышло много уголовников. Каждую ночь совершались кражи. В июне 1917 года одна из луганских газет писала, что «город воюет с ворами и убийцами». Часто совершались самосуды. Социал-революционеры (эсеры) организовали свои дружины и также иногда убивали грабителей на месте преступления.

По ночам, как во все смутные времена, в городе хозяйничали блатняцкие банды и каменнобродская шпана под предводительством Саньки Гарькавого по кличке Лимончик. Они терроризировали почти все кварталы, грабили купеческие лавки, кутили ночи напролет в притонах и подпольных малинах, раздевали прохожих, насиловали девушек.

В то время бытовала популярная частушка:

«Ой яблочко,Что за нация.

Кругом грабежи, Спекуляция…»

В 1919 году город ненадолго заняли белые. Начальник Луганского гарнизона полковник Радкевич был вынужден, распустив арестованных гражданских лиц, реквизировать 14 июля городскую тюрьму под гауптвахту. Еще сложнее, чем военных, было держать в ежовых рукавицах штатских лиц.

Рабочие тащили с заводов все, что только можно было столкнуть с рук на базаре. Славяносербский уездный начальник граф А.Коновницын учреждает приказом от 21 июля промышленную стражу, обслуживающую предприятия в отношении охраны, порядка и общественной безопасности. Стража содержалась за счет предприятия.

Организовали белые и уголовный розыск. Его сотрудникам приходилось заниматься разными делами. 26 июня в отделение явился луганский мещанин Исаак Наумович Осовец и заявил, что к ним в квартиру часов в 11 или 12 ночи по Пушкинской улице в доме Сафаровой ворвался какой-то неизвестный и под угрозой револьвера начал требовать две бутылки водки. Исаак Осовец вырвался и прибежал в участок. Неизвестный же скрылся. Было установлено, что попытку ограбления Исаака Осовца совершил … агент угрозыска Иван Морозов. Морозов был задержан, обезоружен и в сопровождении агентов Сорокина, Васильева и Мазура отправлен в час ночи в кардегардию уездной стражи по Садовой улице. Недалеко от монастыря Морозов, ударив по лицу агента Мазура, бросился бежать. По нему произвели несколько выстрелов. Морозов был убит.

«Щипачи за работой»

После того как в Луганске надолго установилась советская власть, преступность никуда не исчезла. Не помогло и то, что в феврале-марте 1923 года производилась «чистка» милиции по городу Луганску. Из рядов милиции были изгнаны те, кто служил у белых – дезертиры. Да это и не могло помочь.

В начале 1920-х годов жители города жили очень бедно. Не хватало продовольствия. 3-4 января 1921 года прошли забастовки рабочих завода Гартмана, Патронного завода, суконной фабрики с требованием «Дайте хлеба». У многих не было даже одежды, чтобы ходить на работу. Впрочем, ра-боты тоже часто не было. Луганчане болели туберкулезом, малярией, другими заболеваниями. Воровали все и все. По-прежнему было много драк и хулиганских выходок. Обстановка осложнилась после того, как в строй вновь был пущен Луганский ликеро-водочный завод (1925 год). Повсюду организовывались коммуны, дома инвалидов, детские приюты… Но помогало это мало. Несовершеннолетних преступников и беспризорников было огромное количество. Они тоже были вооружены – ножами. Раздевали даже красноармейцев, если те ходили вечером поодиночке. Подростки устраивали поджоги, ради самого удовольствия посмотреть на пожар.

Газета «Луганская правда» в 1923 году сообщала читателям: «Когда идешь в театр им. Ленина (завода «ОР»), подвергаешься от моста до самого входа в театр преследованию целых толп подростков, торгующих папиросами и конфетами и просто идущих туда похулиганить. Подростки ругаются и творят различные безобразия. Особенно настойчивым приставаниям подвергаются женщины, такое безобразие нужно прекращать, это может сделать заводская охрана».

Положение не меняется и к концу 1920-х годов. «Гопники» устраивали драки в Центральном Клубе Металлистов. Особенно они буянили, когда «крутили» кино.

Случались изнасилования. Рецидивист Захаров за изнасилование гражданки Тарасенко получил 5 лет тюрьмы с высылкой за пределы Украины на 3 года после отбывания наказания. Впрочем, он мог бы и не совершать такого преступления. В 1928 году в Луганске наблюдался рост проституции. По вечерам Ленинградская и Пушкинская улицы были наводнены проститутками. В город «на гастроли» приезжали проститутки из других городов – Ростова, Сталино, Харькова и т.д.

Крали везде, кроме трамваев. Тогда их просто еще не было в городе. Однажды вечером при обходе города патрули заметили неизвестного с грузом на плече. Им оказался старый знакомый, вор-рецидивист Алексей Шелихов. В мешке обнаружена шуба на хорьковом меху, украденная из дома гражданина Руденко (ул. Интернациональная). 1 января 1928 года у Моисея Гербера в фойе Нардома из кармана похищены 5 рублей. На базаре у Ольги Запорожской был похищен ридикюль со 150 руб. и золотым кольцом. На Конном базаре цыгана Семена камнями и палками чуть не забили до смерти крестьяне-торговцы. Думаю, не нужно объяснять, что мог украсть цыган на Конном базаре. Пока дождались участкового, свидетелей самосуда и след простыл.

Крали даже и у самих милиционеров. Случай в кинотеатре «Красный Маяк» получил известность как «Щипачи за работой». Милиционер Матвей Голышев пошел в синематограф посмотреть фильм «Приключения подкидыша». Там у него украли наган. Оружие неожиданным образам всплыло 4 февраля 1928 года. При обыске на квартире, проходящей по делу о шайке грабителей, было изъято 3 нагана, обрез и много патронов.

Хватало и аферистов. Словно дети лейтенанта Шмидта рыскали по УССР Моисей Авербух, Федор Латинский и Леонтий Зарубинский. Выдавая себя за инвалидов Красной Армии, они выманивали у наивных крестьян (в т.ч. и в Луганском уезде) хлеб и деньги. На собранные деньги они приобрели 3 лошади и 2 повозки. Райотделение Краснолучского р-на выдало им удостоверения, в которых между прочим было написано: «Принимая во внимание, что указанные товарищи страдают психонервностью в самой широкой форме, просьба не задавать всевозможные вопросы, ввиду имеющихся случаев припадков». «Мошенники пытались улизнуть из Луганска, но были задержаны и в настоящее время находятся в ДОПРе. Угрозыском по этому делу проводится самое тщательное расследование». («Луганская правда», 31 октября 1928 г.)

У нашего города очень веселая биография!

$$$ДЕНЬГИ$$$